Импортный свидетель [Сборник] - Кирилл Павлов

Вскоре со всей наивностью человека, весьма неискушенного в любовных делах, он поверил ей, уверявшей его в своей «вот так вот, внезапно, вспыхнувшей к нему любви!..»

Она, быстро освоившись в обстановке, хорошо поняла, что ее карьера, успех, благополучие могут быть, во всяком случае на ближайшее время, обеспечены только полным овладением этим странным ученым, которого Центр считает, видимо, незаменимым. Ведь если бы было иначе, здесь с ним не носились бы так, вопреки истинному к нему отношению как к человеку, скорее неприятному для вершителей здешних судеб, чем приятному…

Неда, еще не знавшая, что именно здесь, в этом Центре, творится, не посвященная пока ни в какие тайны, рассуждала о жестокости скорее умозрительно, ибо воочию еще не видела того, к чему уже прикоснулся Вой-тецкий. По существу эта маленькая женщина была скорее доброй, чем злой; она просто привыкла быть очень «услужливой», ублажая всяких и всегда эгоистически требовательных мужчин, с тех пор как потеряла своего мужа, кстати сказать, ничуть не меньшего эгоиста и жестокосердного карьериста, чем те, кого теперь доводилось ей видеть вокруг себя.

В эти дни Войтецкий, завершая первый этап своей работы, открыв новое сочетание химических элементов, способное, по его мнению, положительно воздействовать на мозг человека, изготовил свой первый вариант препарата, действие которого можно было проверить, только инъецировав его в различные доли мозга.

В обычных условиях Войтецкий, вероятно, стал бы проводить длительные пробы на разных животных, меняя дозы, частоту инъекций, тщательно изучая их реакции на каждый укол и на различные сочетания уколов…

Но едва он заикнулся об этом, как Неда Тилич немедленно уведомила о «большом успехе в работе» Альмедингена, а тот сразу же сообщил об этом Мильнеру. На следующий же день в кабинете Альмедингена было устроено совещание, в котором приняли участие и Мильнер, и Неда Тилич, и Рихард Швабе, а также барон фон Лорингоф, фрау Ирмгард Риттих и еще несколько заинтересованных лиц из Пятого, Шестого и Седьмого отделений Центра.

Мирослав Войтецкий кратко доложил о своем первом успехе, сообщил химическую формулу изготовленного им препарата, наивно предупредил, что первый опыт его применения может привести к очень опасным, даже летальным последствиям, а вариантный материал должен быть обширен, так же как и контрольный, что правильная постановка опыта требует и производства его на мозге животных, желательно обезьян шимпанзе.

Столь же кратким было и обсуждение.

— Сколько на первый раз, герр Войтецкий, надо произвести пробных инъекций? — прямо спросил Мильнер.

Войтецкий молчал.

— Сколько? — холодно повторил Мильнер. — Тысячу, две?

— Что вы, — с дрожью в голосе пробормотал Войтецкий. — Я пока приготовил только сто пятьдесят ампул.

— Для взрослого мозга или для недоразвитого?

— Вы хотите сказать — для детского?.. Нет, нет, сейчас никакого резона нет делать инъекции детям. Важно выяснить немедленную реакцию.

— Значит, так, сто пятьдесят мужчин или сто пятьдесят женщин?

— О, мой Бог! — прошептал, побледнев, Войтецкий.

— Ну?

В разговор вмешался Альмединген:

— Вчера вечером господин Войтецкий в частной беседе со мной дал мне понять, что он не хотел бы испытывать свой препарат на женщинах.

— Я по другому поводу это сказал! Я говорил о грядущем времени.

Мильнер без улыбки продолжил:

— То, что вчера было грядущим, сегодня становится настоящим. Хорошо! Примем во внимание пожелание господина Войтецкого. Значит, так! Господин Швабе, отберите и приготовьте для эксперимента в Пятом отделении сто пятьдесят мужчин. Здоровых, конечно, прочее вас не касается. Ординатором будет фрау Тилич… Всё!..

Гуманное начало в человеке, по мнению генералов Пентагона, помешает доверить ему управление Америкой будущего. Надо создать жестокий, бесчувственный мозг, равный по своим возможностям совокупности интеллектов всех гениев, когда-либо живших на земле. Этот мозг с помощью автоматических устройств должен будет управлять всем организмом страны и, конечно, военными силами. Тут уже ничего не будет зависеть от эмоций президента или его советников, которым, может быть, ничто человеческое не чуждо.

Безумная затея генералов Пентагона осуществляется. Где-то в горах создано беспримерное кибернетическое устройство — мозг с миллиардами искусственных электронных нейронов, соответствующий двадцати пяти тысячам умов выдающихся людей. Это страшное устройство впитывает информацию.

16

Конечно, в другое время и в другом месте первый опыт введения нового химического вещества был бы произведен на одном только испытуемом, только при удаче количество испытуемых было бы удвоено, утроено и лишь после долгих повторений, давших положительные результаты, умножено.

Причем первые испытания производились бы на животных в долгой строгой последовательности, скажем: мышь — крыса — кролик — собака — обезьяна…

Так именно и мыслил себе постановку опыта Мирослав Войтецкий, даже тогда, когда окончательно понял, что экспериментировать в дальнейшем ему придется на людях. Он понял это в тот самый день перевода «с повышением» из Третьего в Пятое отделение, увидев сквозь диск наблюдения людей, томившихся в одном из подвалов Центра. Постепенно он свыкся с мыслью о том, что экспериментальным материалом здесь будут люди, а животных ему будут предоставлять лишь в небольших количествах только как контрольный материал. Когда он пытался (впрочем, весьма слабо) заводить с Альмедингеном и другими разговоры о морали и аморальности, о научной и медицинской этике, о требованиях гуманности, то вызывал только ироническую усмешку и, наконец, был резко предупрежден Мильнером о необходимости всякие такие разговоры, не соответствующие неумолимым требованиям военного времени, прекратить раз и навсегда! Ибо, дескать, сама формула «военное время» заключает в себе ряд понятий, которые каждый подданный германского государства должен понять и усвоить неукоснительно. Эти понятия ясны и определенны: «время не ждет», «жестокость и беспощадность — высший закон морали», «нет ни детей, ни мужчин, ни женщин там, где есть враг», «воля фюрера освящена благословением Бога», «жизнь истинного германца дороже и святее жизни десяти тысяч врагов». И как добавление к этим своим «философским» высказываниям Мильнер давал в категорическом тоне мудрый совет: искать философские истины в каждой строке «Майн кампф» и глубже размышлять об истории арийской расы, просветляя свой разум чтением Фридриха Ницше. Еще в пятнадцатилетием возрасте Ницше увлекся личностью Александра Великого, вырабатывая в себе понятия, названные им впоследствии «точкой зрения монументальной истории». Обращаясь к изучению античного мира, еще в гимназические годы он искал в трагической эпохе героической истории, политическим показателем которой была «тирания», основы своих этико-политических концепций, которые затем вдохновляли Ницше до конца его дней.

— Как видите, — с высокомерной самодовольной усмешкой обронил Мильнер, — и мы, не меньше профессоров занятые работой, находим время для изучения трудов основоположников нашего мышления, или, может быть, герр Войтецкий, вы предпочитаете изучать Маркса?.. А?..

Войтецкий смешался и, оробев, обещал больше не затевать «нерезультативных разговоров» и не смешивать общечеловеческую мораль с моралью сверхлюдей!..

Тем тогдашний визит Мильнера в лабораторию профессора Мирослава Войтецкого и закончился…

И вот в ячейках квадратного плоского ящика на столе перед Войтецким поблескивали сто пятьдесят ампул вещества, изготовленного химико-фармакологическим цехом Центра в строгом соответствии с рецептурой, составленной профессором.

Сегодня первый день проверки его многомесячных усилий. Удача ждет его или неудача? Все предупреждены, все знают, что может случиться и так и сяк… Но времени у Войтецкого нет. Риск большой, однако ответственность за этот риск с него заранее снята. Ему верят. И это (даже ему самому уже так кажется) — главное!

о передаче дела следователю органов госбезопасности

г. Москва

Заместитель прокурора города государственный советник юстиции 3-го класса К. С. Павлищев, рассмотрев материалы уголовного дела по факту кражи научных документов, имеющих государственное значение, из квартиры научного работника В. В. Воджаева, постановил:

1. Уголовное дело № 21/38 у следователя ОВД изъять.

2. Уголовное дело № 21/38 передать следователю госбезопасности.

Заместитель прокурора города государственный советник юстиции 3-го класса